— Привет, — я улыбнулась, пряча руки в карманы и подавляя неуверенность, которая начала зарождаться в моем сознании. Гена кивнул, уголки его губ немного приподнялись, он помялся на месте.

— Привет, — всегда хмурый и неприветливый, как погода сегодня. Неудивительно, что я решилась подойти только вчера к нему, больше двух недель просто наблюдая издалека. Ну, как издалека? Мы танцевали вместе. И все.

Я тяжело выдохнула, руки сами начали тянуться к молнии на куртке, чтобы резко ее открывать и закрывать. Но голос мой оставался ровным. И веселым, почти. Я попрыгала на месте, улыбнулась, потом поморщилась и передразнила его.

— Ну, не будь таким кислым и задумчивым, весело же!

Почти весело. Всего через два часа я уезжаю, а так… все просто шикарно. Только начало что-то получаться, а теперь пора прощаться. Даже и двух дней полных пройти не успело. Если честно, то мне было немного жалко, что все так быстро заканчивалось. Даже не немного, очень жаль. Только слезы и грусть спрятались под веселой маской.

— Ладно… —начала говорить, — я бы хотела сделать тебе небольшой подарок…

Я достала из кармана куртки пакетик с неразлучкой — две половинки сердечек на веревочках. Хотела купить на цепочке, но у меня аллергия на железо. Возможно, даже из этой сердечки проблемы будут. Но я свою не сниму.
Гена неловко и немного неаккуратно потянулся к подарку:

— Спасибо, — мне пришлось убрать руку. Он неправильно понял.

— Их там две, одну тебе, другую — мне, — я достала их из пакетика и протянула ему нужную. Правая сторона. Свою положила обратно в карман. Сейчас неудобно надевать.

— Все хорошо? — не нравилась мне малоэмоциональность Гены. Он кивнул, я раскрыла руки, и он понял, что нужно сделать. Стояли, обнявшись, мы долго. Крепкие объятия, я с удовольствием уткнулась ему в грудь. Вкусный запах одеколона, немного холодрыги и сильные руки, сжимающие мое миниатюрненькое тельце. По сравнению с ним, конечно.

— А ты знаешь, я не умею целоваться…